Одним из немногих, кто сумел через все стили и межстилья пронести и передать не только истинное архитектурное мастерство, но и этические ценности профессии, был
Иосиф Юльевич Каракис, последний из киевских грандов.

Бородкин Ю., Власова Т., Нивин С.
Киевский архитектор Иосиф Каракис

В годы Великой Отечественной, с августа 1941 по февраль 1942-го Каракис участвовал в строительстве заводов тяжелого машиностроения в Ростанкопроекте (Ростов-на-Дону, Ташкент), а с февраля 1942 по 1944-й он - главный архитектор и руководитель Архитектурно-строительного бюро Фархадской ГЭС (город Беговат Узбекской ССР) - автор плотины, устройства деривационного канала, машинного зала и планировки жилых поселков для строителей, эксплуатационников и крымских татар, переселенных на эту территорию. Это была ответственная должность: строительство широко освещалось в центральной печати и было сравнимо разве что с ударными стройками первых пятилеток. В феврале 1943 г. главный инженер строительства Фархадской ГЭС "Фархадстрой" И.П.Каминский пишет председателю Комитета по делам архитектуры при Совнаркоме СССР академику архитектуры А. Г. Мордвинову: "Главный архитектор Фархадстроя т. Каракис И. Ю. показал высокую эрудицию в области архитектуры и умение справляться с сложной архитектурной задачей - оформлением монументальных сооружений Фархадской ГЭС, крупнейшей гидроэлектростанции, ряд элементов которой превосходит по своим объемам осуществленные до сих пор в СССР и в Европе.
20 января 1944 г. Президиум Верховного Совета Узбекской ССР "за активное участие в работах по перекрытию реки Сырдарьи и по отрытию котлована здания Фархадской гидроэлектростанции" наградил Иосифа Юльевича Почетной Грамотой. "Эти памятные для меня, как и для всех, суровые годы жизни среди десятков тысяч рабочих, видных организаторов производства, ученых, инженеров-строителей, энергетиков, гидротехников, - были годами большой жизненной школы, творческого подъема, и оставили на всю жизнь во мне ко всем, с кем приходилось встречаться по работе и общественной деятельности в Союзе архитекторов, чувство признательности и благодарности".
В 1944 г. Иосиф Юльевич был переведен в родной Киев и назначен на должность руководителя архитектурно-планировочной мастерской № 5 в Институте ГИПРОГРАД. Одновременно с 1945 г. он вновь - доцент кафедры архитектурного проектирования Киевского инженерно-строительного института, а с 1948-го - и руководитель сектора Института художественной промышленности незадолго до того учрежденной Академии архитектуры УССР. П. Ф. Алёшин, выступая в 1950 году в Академии, отозвался о Каракисе: "Человек он одаренный".
В сентябре 1951 г. в актовом зале КИСИ состоялась привычная для того времени очередная идеологическая "чистка". На сей раз добрались и до архитекторов (как чуть позже - до "кремлёвских врачей-убийц"). В КИСИ им оказался доцент Иосиф Юльевич Каракис.
Борьба с "безродными космополитами" длилась долго - начиная с 1949 г., и к 1951-му достигла апогея. Каракис вместо требовавшегося покаяния сказал только, что жил и работал по совести. Через семестр его уволили. Потому в 1956 г. ученик Иосифа Юльевича лауреат Сталинской премии архитектор Виктор Платонович Некрасов, подарив Каракису экземпляр своего романа "В окопах Сталинграда" с надписью: "Иосиф Юльевич, за правду! В. Некрасов, 12.X.1956".
В "Словаре иностранных слов", изданном в 1949 г., космополит определен как человек "лишенный чувства патриотизма, оторванный от интересов своей родины, чуждый своему народу, относящийся с пренебрежением к его культуре", а космополитизм - как "отрицание патриотизма под фальшивым и лживым лозунгом "человек - гражданин мира". В архивах сохранилась запись Иосифа Юльевича - определение космополитизма из Малого энциклопедического словаря (издание Брокгауза и Ефрона; т. 2, ч. 3, стр. 155): "Космополитизм (греч.) - расширение идей отечества на весь мир; в основе космополитизма лежит сознание единства человеческого рода и солидарности интересов отдельных народов и стран как части одного целого человечества. Христианство по своему идеалу космополитично."
Но в режиме сталинских утверждений обвинение в космополитизме было смерти подобно. Иосиф Юльевич тогда едва избежал ее.
"Когда по ряду возмутительных обстоятельств он должен был прекратить работу в институте, - вспоминал А. Я. Хорхот, - большинство студентов со слезами на глазах, с большой грустью говорили о том, что этот акт абсолютно неправомерен. Это была трагедия для специалистов, педагогов, учеников всеми уважаемого учителя." На комсомольском собрании студентов архитектурного факультета после этого печального события было сказано: "Лучшего преподавателя - Иосифа Юльевича Каракиса - нет среди нас". На это последовал ответ: "Так решила партия".
"Мне хорошо запомнились эти страшные дни после увольнения отца с работы, - вспоминает Ирма Иосифовна Каракис. - Записочку об увольнении ему вручил кассир во время получения зарплаты. Отец сидел за доской несколько недель - чертил шаблоны для гостиницы в Луганске (без оплаты), и ни с кем не общался. В доме царила гробовая тишина. Жить было не на что. Мать набивала по трафаретам, вырезанным отцом, рисунки на скатерти, чтобы хватало на жалкое питание. Этот кошмар длился несколько недель. В ноябре 1952 г. директор ГИПРОГРАД Владимир Иванович Новиков пригласил его в ГИПРОГРАД на типовое проектирование.
Ровно через два месяца после смерти Сталина, 5 мая 1953 г. о Каракисе снова вспомнили. Декан инженерно-строительного факультета Львовского политехнического института М. И. Рудич обратился к нему с официальным предложением занять должность заведующего кафедрой архитектурных конструкций. Каракис не захотел уезжать из Киева и оставлять ГИПРОГРАД.
В 1963 (в связи с реорганизацией институтов системы Госстроя) И. Ю. Каракис в составе своего отдела переходит в КиевЗНИИЭП на должность руководителя отдела проектирования школьных зданий, в котором проработал вплоть до выхода на пенсию в 1976 г.
В 1977 г. Иосиф Юльевич по инициативе В.Е.Ясиевича (1929-1992) был временно зачислен в штат Киевского научно-исследовательского института истории, теории и перспективных проблем советской архитектуры , где разрабатывал тему "Жилище ближайшего будущего", посвященную перспективам застройки Киева. Он трудился и творил, не чувствуя лет. Это был "трудоголик". И когда Каракиса официально отстранили от любимого дела, он с горечью и какой-то совсем детской обидой записал на листике: "Мне 77 лет. Не по своей воле я стал пенсионером. Я здоровый, крепкий, могу быстро и долго ходить по 6-8 часов. Могу копать землю, с охотой работать топором, помогать жене по хозяйству - приносить воду из колодца, убирать, поливать деревья, цветы, огород… День целиком заполнен… Однако, вынужденный стать пенсионером, выброшенный, лишенный права заниматься своей специальностью, которой отдал полстолетия, специальностью архитектора, - я уже не живу. Я могу чертить, рисовать, красить, работать без очков… Пенсионер - я живой труп, лишенный права заниматься своим делом. Почему???"
Последние девять лет жизни И. Ю. Каракис посвятил себя труду на природе: на садовом участке (Русановские сады), где сделал перголы-беседки, миниатюрный "японский дворик" из бутового камня, выложенного вокруг принесенного днепровским наводнением авиационного бака, под посаженной им ивой. Между камнями росли диковинные высокие травы, а вокруг - проложены извилистые дорожки, окаймленные розами. Его раздражало, когда говорили "дача": "Какая дача! Это садовый участок". Он и здесь оставался архитектором - ландшафтным. В домике на сваях (поскольку каждый год вода поднималась до второго этажа) была укреплена чертежная доска, на полках расставлены макеты зданий и башен, над которыми Каракис работал в свободные от "земледелия" часы. На улице подле террасы он соорудил камин с высокой трубой, и по вечерам возле огня у самовара собирались друзья-соседи, среди коих были ученики и сотрудники Иосифа Юльевича - архитекторы Н. П. Евдокимов с супругой, В. В. Колесников, Н. Г. Савченко, Г. И. Граужис. А дома (Рыльский переулок, 5, кв. 3) Каракис приводил в порядок архив, рисовал, возвращался к проектам и фотографиям полувековой давности: что-то надписывал на них, делал поясняющие заметки, комментировал, расцвечивал карандашами и краской. Для исследователя это бесценный материал.
Скончался Иосиф Юльевич 23 февраля 1988 г. Похоронен на Байковом кладбище рядом с матерью, памятник которой сам выполнил из мрамора, распиливая его на кирпичики и укладывая на цемент, а затем перевез и краном установил на могиле.
Учениками Каракиса считают себя многие: по большому счету, к этому числу могут быть отнесены студенты, занимавшиеся у него с 1933 по 1952 год. Среди этих имен есть громкие: Анатолий Владимирович Добровольский, Авраам Моисеевич Милецкий, Юрий Сергеевич Асеев, Валентин Иванович Ежов, Вадим Константинович Скугарев, Борис Петрович Жежерин, Анатолий Федорович Игнащенко, Виктор Васильевич Чепелик, Зоя Васильевна Моисеенко, Борис Михайлович Давидсон (аспирант Каракиса)21, Юрий Иванович Химич, ставшие писателями Виктор Платонович Некрасов и Леонид Семенович Серпилин, и многие другие, которые всегда отзывались о нём тепло и с любовью. Дочь Иосифа Юльевича - Ирма Иосифовна Каракис - стала кандидатом архитектуры, старшим научным сотрудником, долгое время работала заведующей сектором интерьера КиевЗНИИЭП, проектного института, куда впоследствии вместе с отделом типового проектирования попал ее опальный отец.
Иосиф Юлиевич Каракис был человеком исключительной щедрости и честности, честности к себе и к людям. Он никогда не говорил и не делал того, что не соответствовало его убеждениям. Все, над чем он работал, выверено его жизнью, его характером, его редкосной интеллигентностью, удивительным мастерством. Это архитектор с большой буквы. Архитектор не имеет права строить в Киеве, если он не решил формулу города, которая учитывает окружение, рельеф, историю, - все, что присуще только Киеву. И если архитектор эту формулу не решил - у него ничего не получится. Мы это видим на примере строительства зданий, которые разрушают сложившийся ансамбль города. По утверждению Л.М.Тверского город может быть уничтожен, даже, если в нем не разрушено ни одно здание.
Иосиф Юлиевич сумел найти формулу города, сумел ее решить, сумел сделать свое творчество киевским.